Проповеди российских христиан до той меры, до которой это позволяет законодательство, отражают настроения в обществе.
«Царя чтите!» – проповедовал, ссылаясь на 1 Петра 2:17, Алексей Новиков из пятидесятнической церкви «Страна свободы» в Москве через два дня после того, как 24 февраля началось российское вторжение в Украину. Проповедь не была «провоенной», но она однозначно была «пророссийской». Поскольку законно избранный президент задействовал войска, сказал Новиков, обязанностью христиан является их поддержать.
Через месяц Михаил Беляев из баптистской церкви «Источник живой воды» в Воронеже, Россия, спросил, почему молчат церкви.
Многие украинские евангельские христиане сердятся на своих коллег по ту сторону границы за то, что те не выступили против войны. Они тоже цитируют апостола Петра, делая ударение на повеление, данное в том же стихе, только немного выше: «Братство любите».
При этом проповедь Беляева не была «проукраинской». Его община, расположенная в 500 км к югу от Москвы, предлагает другой ответ.
По его словам, церкви не молчат. Они проповедуют Евангелие и молятся за мир.
«Россияне относятся к жалобам украинцев серьезно, – говорит Андрей Ширин, доцент богословия Центра теологических исследований Джона Леланда, баптистской семинарии, расположенной в Виргинии. – Но они на первое место ставят Бога, а не страну, и думают, что многие украинцы придают своей национальности слишком большое значение».
Ширин покинул Россию 30 лет назад. Он говорит, что как тогда, так и сейчас большинство верующих остерегаются политики. И хотя многие пасторы выступили с критикой войны, «проукраинскую» проповедь услышать трудно.
Опросы, проводимые во время войны, показывают значительную поддержку того, что в России по требованию законодательства называют «специальной военной операцией». От 65 до 89 процентов опрошенных высказали свое одобрение; 71 процент опрошенных сказали, что они чувствуют «гордость» и «радость».
Некоторые аналитики предполагают, что не последнюю роль здесь играет пропаганда: три четверти россиян узнают новости из телевизора, при этом две трети россиян смотрят государственные телеканалы. Только 5% используют VPN, чтобы получать новости из внешних источников.
Также существует мнение, что налицо фальсификация. Так называемый «списочный эксперимент», в ходе которого россиянам не нужно было прямо отвечать на вопрос о войне, показал, что военные действия поддерживают 53% населения.
Специализированные опросы только среди евангельских христиан не проводятся.
Ширин говорит, что точную оценку дать трудно, хотя и предполагает, что «пророссийские» высказывания, подобные высказываниям Новикова, находят поддержку у 20% верующих. В то же время «проукраинские» высказывания и четкую антивоенную позицию, по его мнению, поддерживают только 10 процентов. Долю «молчаливого большинства», то есть людей наподобие Беляева, он оценивает в 70%. Их позицию он называет «промолитвенной», что в российском контексте означает воздержание от осуждения.
«Если ты евангельский христианин, это означает, что у тебя совсем другое отношение к разным явлениям, – говорит Ширин, – а твоя позиция более нейтральна».
Но это не устраивает украинских евангельских христиан.
«Мы решительно осуждаем молчание, отстраненность и открытую поддержку войны с Украиной со стороны российских христиан, – написала группа из семи руководителей украинских семинарий в апрельском открытом письме, собравшем почти 300 подписей. – Страдание братьев и сестер во Христе требует публичного отождествления с ними».
Среди основных заметных фигур, поступающих, как предполагается, неправильно, находится Сергей Ряховский, глава крупнейшего в России пятидесятнического союза, выступивший 29 марта на парламентской конференции по осуждению нацизма, являющегося, по мнению президента Владимира Путина, идеологией украинского руководства.
«Мы вместе и мы сильнее, – сказал он о представителях многих религий, принявших участие в конференции. – У нас есть сегодня четкая, понятная, христианская миссия для наших народов России и Украины».
Церковь Новикова входит в деноминацию, возглавляемую Ряховским.
Однако претензии, предъявляемые украинцами, восходят ко времени, предшествующему этому вторжению. В 2014 году Россия аннексировала Крым и начала поддерживать сепаратистское движение на востоке Украины на Донбассе. После этого баптистские лидеры вместе с Путиным принимали участие в мероприятиях, посвященных Дню народного единства России, и поздравляли его с днем рождения.
Другие четко высказывали свое несогласие и делали это довольно давно.
Когда Путин объявил о своем разводе в 2013 году, Виктор Шенкин, баптистский пастор из Санкт-Петербурга, обратился к своим братьям и сестрам.
«Некоторые протестантские лидеры сравнили Путина с мудрым Соломоном, – сказал он. – Но не забыли ли они, чем Соломон закончил?»
А когда началась война, кто-то вспомнил и о Дьяволе.
«Пока сатана побеждает дважды, – написал 27 февраля Евгений Бахмутский, бывший вице-президент Союза евангельских христиан-баптистов, – помог развязать войну на территории Украины с участием российских войск и посеял раздор и вражду даже между христианами».
С этим согласен Алексей Маркевич, баптистский пастор из Москвы.
«Нужно каяться за то зло, что наша страна причиняет другим, сказал он 18 марта. – Что нам ближе: … наша верность братству во Христе или подчинение безбожным властям?»
А Юрий Сипко, бывший президент Союза евангельских христиан-баптистов, увидев сожженные Библии в центральном офисе Миссии Евразия в Ирпене, Украина, обратился к своим согражданам со следующими словами.
«Российские христиане одобряют такую деятельность, – написал он. – [Но] я видел, как Христос плакал, наблюдая это варварство. Я тоже плачу».
И это не исключение из правил, сказал один из российских православных лидеров, сотрудничающий с сетью евангельских агентств Faith2Share, попросивший не называть его имени из соображений безопасности. Но они и сотни их единомышленников, подписавших в марте открытое письмо, инициированное пасторами евангельских церквей, протестующими против войны, «проявляют смелость».
Он удивлен результатами опросов общественного мнения и уверен, что большинство российских евангельских христиан согласны с антивоенным письмом, появление которого он назвал «чудом». Закон Яровой 2016 года, часто нацеленный против евангельских христиан, которые привыкли молчать, заставил их быть еще более осторожными.
Будучи пацифистами, они стараются избегать политики, но они против войны.
Но будучи россиянами, некоторые из них, однако, были увлечены этой волной. Западные санкции поляризовали мнения, из-за чего многие семьи и церкви разделились.
Однако, по его мнению, украинские евангельские христиане тоже действуют не на пользу себе. От осуждения требуют слишком многого.
«Чувствуется какая-то усталость, – сказал он об отношениях христиан этих двух стран. – После того, как им восемь лет говорили, что они «агенты Кремля», запасы терпения почти исчерпаны».
Примером может служить Андрей Дириенко, епископ пятидесятнической церкви из Ярославля, в 275 км на северо-востоке от Москвы.
Ему не нравится, когда Россию называют империей зла, и он хотел бы понимания.
«Порой им [лидерам] приходится из нескольких зол выбирать наименьшее, – сказал он 27 февраля и призвал молиться, чтобы Бог дал мудрости российским политикам. – Мы верим, что у Бога есть ответ: … чтобы пришел мир».
Однако украинцам он говорит: не пытайтесь искать врагов в людях.
Впрочем, после прочтения письма руководителей украинских семинарий, озаглавленного «Голоса из руин», не чувствуется, что их утешают такие общие фразы. Письмо обвиняет руководителей российских церквей в том, что они променяли сострадательное единство с «распятым» телом Христовым на близость с политической элитой.
Дириенко является уполномоченным представителем Ряховского, который сейчас выполняет обязанности члена Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации. При этом среди членов совета – два представителя от евангельских церквей.
«Многие из тех, кто говорит, и даже громко, “Нет войне”, поддерживают идею подчинения Украины российскому миропорядку, – говорит Тарас Дятлик, региональный директор Overseas Council по Восточной Европе и Средней Азии, подписавший письмо. – И российским христианам следует очистить свои взгляды от религиозного империализма».
С этим согласны более 280 русских православных священников и дьяконов, написавших свое собственное письмо.
Но не переоценивайте их влияние.
«Их заявление – это позор, медийный повод покритиковать власть, – сказал Александр Вебстер, протоиерей и бывший декан семинарии Русской Православной Церкви Заграницей. – Их количество меркнет перед 40000 епископов и других высокопоставленных священнослужителей, которые не стали присоединяться к этому малочисленному протесту».
По словам Вебстера, который был оскорблен, в основном, намеком на вечное проклятие патриарха Кирилла, содержащимся в письме, некоторое разногласие во мнениях имеет право на существование. Во времена холодной войны он и сам критиковал священнослужителей, сотрудничавших с КГБ. И эта война, сказал он, должна быть осуждена как «не имеющая морального оправдания».
Но эти несколько представителей русского православия, порвавших со своим руководством (причем некоторые из них в прошлом были фигурами довольно значительными) «демонстрируют всему миру наше грязное белье».
Вместо этого Вебстер отметил Метрополита Онуфрия, предстоятеля связанной с Москвой Украинской православной церкви (УПЦ), который в первый день войны выразил поддержку солдатам, защищающим свою землю, и призвал Путина остановить братоубийство.
«Он современный пророк, противостоящий власти, – сказал Вебстер. – Он делает это спокойно, подвергаясь некоторому риску».
Риску он подвергается и со стороны собственного правительства, потому что он критиковал бывшего Президента Украины Петра Порошенко и «уклоняющуюся влево политику» текущего Президента Владимира Зеленского. Законопроект, находящийся сейчас на рассмотрении украинского парламента, по сути, призван запретить УПЦ и национализировать ее собственность. Этот законопроект, как угрозу свободе вероисповедания, осудил, среди прочих, и Ряховский.
Вебстер высказался за ограниченное военное вмешательство в защиту «преследуемых этнических русских» на Донбассе.
Не существует человека с чистыми руками, сказал он, имея в виду вмешательство Запада в украинские протесты на Майдане в 2014 году, в результате которых был изгнан пророссийский президент, а также в кампанию 2018 года за автокефалию, когда Вселенским Патриархатом в Константинополе была признана независимость Православной церкви Украины (ПЦУ).
В сентябре 2021 года, продолжает Вебстер свою мысль, НАТО и Украина провели совместные учения в сфере обороны. В январе этого года НАТО отклонило требование России не принимать Украину в свой состав. А за неделю до войны Зеленский поставил под сомнение дипломатический механизм, по которому Украина обменяла свое ядерное оружие на гарантии безопасности, что привело к тому, что Москва обвинила Киев в наличии планов разработки атомной бомбы.
7 из 10 россиян основной причиной войны называют обеспечение национальной безопасности в связи с расширением НАТО, а половина видит цель войны в защите русскоговорящих украинцев на Донбассе. Только 2 из 5 верят в то, что главной подоплекой является смена украинского руководства, и только 1 из 10 – захват всей страны.
Когда мы попросили Вебстера оценить отношение к войне среди русских православных христиан, он поставил под сомнение российские опросы в целом и раскритиковал использование их результатов западными СМИ для разжигания войны.
«Этот подход неверен в целом, – сказал он, указывая на невозможность получения надежной информации. – Мы не верим в управление церковью на основе общественного мнения. Мы верим, что Святой Дух и священные традиции ведут и вдохновляют руководство церкви и настоящих верующих».
Однако Роман Лункин, директор Центра по изучению проблем религии и общества Института Европы Российской академии наук попробовал это сделать. Он сказал, что около половины россиян поддерживают военную операцию, в то время как около 10% поддерживают Украину. «Молчаливое большинство» Ширина он оценивает только в 40 процентов.
Такие же показатели верны и в отношении рядовых представителей евангельского христианства.
«Защищать свою страну естественно, – сказал он. – Протестантские церкви стали национальными общинами и отражают настроения населения в целом».
В прошлом месяце Лункин, который сам является православным, опубликовал рейтинг позиций крупных религиозных деятелей России, в котором они проранжированы от прямой поддержки до осуждения. По его словам, разброс мнений среди священнослужителей велик.
Лункин, являющийся социологом, впоследствии опросил пасторов евангельских церквей, многие из которых были подготовлены украинскими церквями. По его оценкам, поддержка российской политики находится на уровне 30 процентов. Такое же количество опрошенных находится на «промолитвенной» позиции. Поддержку Украины среди опрошенных он оценивает в 40 процентов, причем половина из них готова заявить об этом публично.
Но у большинства нет политического опыта, поэтому они молчат, попав в заложники общественного мнения.
Среди православных священнослужителей сложилась подобная ситуация.
«Большинство выступают за мир, и, возможно, недовольны специальной операцией, – говорит Лункин, – хотя они и понимают ее причины. Но зачем им раскалывать свои приходы?»
Российской политики сторонятся не только евангельские верующие.
По данным различных источников, хотя правительство и далее осуществляет давление на оппозицию, Россия – это больше не Советский Союз. Вас не обязательно оштрафуют или посадят в тюрьму, если вы выскажете свое мнение, кроме призывов к протестам.
Так высказывайте, говорится в украинском открытом письме.
«Просите у Бога силу Святого Духа, – призывают руководители семинарий, – для практических шагов, которые изменили бы общественное мнение в России относительно войны против Украины и повлияли бы на высшее руководство страны».
В Соединенных Штатах с высказываниям дело обстоит проще.
Хотя Ширин и не мог себе когда-либо представить, что случится что-то «настолько ужасное», он все же может свободно призывать к прекращению «братоубийственного конфликта».
«Позиция большинства российских протестантов формировалась, когда они десятилетиями были преследуемым меньшинством, – говорит он. – Держаться подальше от политики было их стратегией выживания».
