Чикагская церковь Сергея Карпенко теперь почти полностью состоит из беженцев от войны, развязанной Россией против Украины.
Многие из них раньше не имели отношения к церкви, поэтому Сергей, являющийся пастором Библейской церкви Украины в Чикаго, утром завтракает с новоприбывшими, а вечером проводит в своей квартире занятия по изучению Библии.
«По Божьему провидению я здесь, и теперь Бог прислал сюда новых людей из Украины, – сказал Christianity Today Карпенко, который и сам является украинцем. – Я никогда не готовился к такому служению. Мы совершаем ошибки и учимся. Молитесь о нас».
Беженцы находят его церковь по рекомендациям других или через агентства по переселению беженцев типа World Relief. Некоторые Telegram-каналы для новоприбывших украинцев советуют обращаться за поддержкой в поместные церкви. Церковь Карпенко, богослужения в которой проходят на украинском, русском и английском языках, сообщает беженцам, что они могут обращаться в церковь, если им понадобится помощь, совет или дружба.
С начала вторжения России в Украину США приняли около 300000 украинцев. Еще несколько миллионов являются беженцами в Европе.
Славянские церкви являются ключевым элементом помощи сотням тысяч вновь прибывших в США. Многие из этих беженцев прибывают по специальной программе «Объединяемся ради Украины», которая не направляет беженцев в традиционные агентства по переселению, а распределяет их между индивидуальными спонсорами.
Однако в некоторых случаях спонсоры исчезали, когда прибывали украинцы. Церкви стараются обеспечить вновь прибывшим более устойчивое основание. Украинцам, уже проживающим в США, это помогает справиться с войной.
«Вы не можете все время плакать и круглосуточно, семь дней в неделю, смотреть новости, – говорит чикагский пастор Русс Друми, в чьей церкви также много беженцев. – Дети растут. Есть чем заняться».
Украинские христиане в США, выступающие спонсорами новоприбывших, помогают им с удовлетворением базовых потребностей, арендуют автомобили, предоставляют семьям жилье на два-три месяца, подписывают совместные гарантии по квартирам, помогают найти работу и информацию о различных правительственных программах. Украинская ассамблея Бога в Нью-Йорке проводила для вновь прибывших угощение борщом и драниками, чтобы они могли собираться и обсуждать свой опыт пребывания в стране.
Более 4 украинцев из 10 имеют семьи, разделенные войной, поэтому церкви часто помогают матерям с маленькими детьми и другим разделенным семьям.
Евангельские христиане из бывшего Советского Союза прибывали в США партиями после принятия Поправки Лаутенберга в 1989 году, которая предоставляет убежище людям, убегающим от преследований по религиозным мотивам. Эти евангельские христиане, среди которых сотрудники программы переселения World Relief, теперь встречают беженцев от войны.
Церкви рассказывали Christianity Today о беженцах, становившихся церковными лидерами, о новых членах церкви, которые до приезда в США никогда не ходили в церковь и праздновали только православную Пасху и Рождество.
В результате, по данным славянских церквей, количество их членов благодаря беженцам от войны значительно выросло. Число членов церкви Первой украинской ассамблеи Бога «Краеугольный камень» в Ист-Виллидж, Манхэттен, выросло благодаря беженцам примерно на 30%, а один из вновь прибывших стал служителем.
Церкви растут, и это приводит к недоразумениям с культурной идентичностью. Для многих украинцев русский язык является родным, однако многие церкви начали проводить служение на украинском языке, чтобы сохранить язык и культуру. В церкви, богослужения в которых проводятся на русском, прибывают также россияне, ищущие убежища в США, что приводит к болезненному напряжению.
Согласно данным World Relief, Чикаго является вторым по количеству украинских беженцев городом после Нью-Йорка, в котором проживает больше всего украинцев в стране. Еще одним центром переселения является Сакраменто, Калифорния.
Татьяна Сигидина, координатор World Relief по взаимодействию с украинскими беженцами и славянскими церквями в Чикаго, прибыла в США в 1999 году в рамках Поправки Лаутенберга. В Украине у нее осталась семья, в том числе на оккупированных Россией территориях.
Она обратила внимание на то, что сейчас гораздо больше россиян в поиске убежища пытаются въехать в страну через мексиканскую границу, и это совпадает с новым законом о призыве на службу в армии. (Закон вступил в силу в апреле.)
Из всего количества людей, ищущих убежища, с которыми сейчас работает Сигидина, половина являются россиянами, а половина – украинцами. Для россиян не существует такой программы пребывания в США, которая существует для украинцев, поэтому пасторы говорят, что прибывшие россияне имеют более ограниченный доступ к правительственным ресурсам.
Славянские церкви, в основном, служат обеим категориям.
«Неважно, из какой мы страны, мы христиане, это №1, – говорит Сигидина. – Конечно, так говорить тяжело. Если бы Россия уничтожила вашу родину, в вашем сердце, наверное, не доставало бы любви».
По ее словам, в некоторых церквях между россиянами и украинцами возникают проблемы, но они не являются «значительными проблемами». Россияне, которые ищут убежища в США, в основном, не поддерживают войну, говорит она.
Карпенко, украинский пастор из Чикаго, говорит, что поддержка войны многими русскими евангельскими церквями – или просто их молчание – затрудняет отношения.
«Если люди прибывают из России, мы их тоже принимаем, – говорит он. – Однако есть определенная эмоциональная проблема. Я не хочу приукрашивать ситуацию. Россия напала на Украину и убивает украинцев. Люди вынуждены эмигрировать из-за нападения России».
Церковь адвентистов седьмого дня «Надежда», 14-летняя община в Чикаго, до войны называлась «Русская церковь Надежда». Ее пастор Русс Друми сказал Christianity Today, что люди в церкви не поддерживают войну и испытывали дискомфорт в связи с названием, поэтому церковь теперь называется просто «Надежда».
Однако в общине все еще много русскоязычных членов, в том числе сам Друми, а также как украинских, так и русских беженцев.
С началом войны, когда стали прибывать беженцы, церковь выросла вдвое, и несколько месяцев назад было решено основать новую церковь. Теперь одна церковь проводит богослужения на украинском, а другая, которой руководит Друми – на русском языке. Многие русскоязычные украинцы посещают богослужения с россиянами. Пастор украинской общины – беженец.
Друми отмечает, что новую церковь они основали не из-за ухудшения отношений между россиянами и украинцами из-за войны, а для того, чтобы учесть рост числа членов и языковые потребности.
«Иногда на личном уровне может возникать напряжение, – говорит он, имея в виду напряжение между россиянами и украинцами. – Это больно, это тяжело, но мы остаемся христианами. Наша родина на небе, Царство Божие».
Когда не хватало места для проведения двух богослужений, украинская и русская церкви проводили совместные служения, кроме того, они проводят братские обеды. Есть также вечернее молодежное богослужение, которое посещают члены как русскоязычной, так и украиноязычной церкви. Друми говорит, что славянские церкви находятся на этапе «эволюции идентичности».
В церкви «Краеугольный камень» в Нью-Йорке англоязычный молодежный пастор Пол Олиферчик уступил свое место украиноязычному беженцу. Это «способный, одаренный и благочестивый лидер», – рассказывает он. По его словам, количество беженцев в церкви выросло настолько, что возникла потребность в украиноязычном служителе.
Олиферчик говорит, что большинство прибывших в их церковь беженцев являются украинцами, однако есть и россияне, которые прибыли сюда рискованным путем через южную границу, в том числе, одна семья с младенцем.
Что касается новоприбывших украинских служителей, таких как пастор в его церкви, то Олиферчик мечтает о том, что рассеяние украинских христиан, возможно, будет способствовать «повторной евангелизации Запада».
Карпенко из Чикаго также служит в церкви и семинарии в Украине, он преподает и проповедует по Zoom. Он думает о своей чикагской церкви, которая полностью состоит из беженцев, как об изгнании Израиля в Вавилон.
«Бог дал им повеление идти, жить и прославлять Господа. Есть вещи, которые мы не можем изменить. Что нам делать? Молиться, – говорит он. – Наша надежда в Иисусе Христе. Он знает свою суверенную волю. Он знает причину и то, чего Он хочет достичь».
