На прошлой неделе новым генеральным секретарем и генеральным директором Всемирного евангелического альянса (ВЕА) стал Ботрус Мансур. Христианин-араб впервые возглавит ВЕА – глобальную ассоциацию национальных и региональных объединений, представляющую 600 миллионов евангельских христиан.
Должность оставалась вакантной с тех пор, как предыдущий генеральный секретарь Томас Ширрмахер в марте прошлого года ушел в отставку по состоянию здоровья. В апреле этого года Пэйронг Линь, заместитель секретаря ВЕА, сообщила Christianity Today, что организация ищет лидера, который мог бы объединить евангельских христиан всех стран в условиях войн и политических разногласий. Тем временем ВЕА столкнулся с критикой в адрес своей «теологической двусмысленности» и сотрудничества с христианами, принадлежащими к господствующим направлениям протестантизма, и католиками.
Мансур имеет юридическое образование и является операционным директором Назаретской баптистской школы, старейшиной и соучредителем поместной баптистской церкви в Назарете, а также переводчиком арабского языка Christianity Today. Он занимал и другие руководящие должности в церквях и межцерковных организациях, таких как Конвенция евангельских церквей Израиля, Альянс евангельских конвенций Иордании и Святой Земли, христианские школы Израиля, Advocates International и Лозаннская инициатива по примирению Израиля и Палестины.
Ботрус Мансур проживает в Назарете (Израиль) с женой и тремя взрослыми детьми и является евангельским христианином-израильтянином арабского происхождения. Такое свое положение Мансур характеризует как «меньшинство в меньшинстве в меньшинстве». Он считает, что оно дало ему опыт, необходимый, для того, чтобы во времена разделений он мог справиться с этой новой для него ролью. Официально Мансур вступит в должность на Генеральной ассамблее ВЕА в октябре.
Журналистка Christianity Today побеседовала с Мансуром о его детстве, работе по примирению арабских христиан и мессианских евреев, а также о его планах по решению проблем, с которыми сталкивается ВЕА. Это интервью было отредактировано и сокращено.
Расскажите нам немного о себе.
Мой отец был греко-католиком, а мать принадлежала к Греческой православной церкви. Мои родители не были религиозными, хотя мать и окончила Назаретскую баптистскую школу и работала там учителем. Отец окончил только 7 классов, но продолжил изучать иврит в кибуце и позже стал первым арабом-палестинцем в израильской ивритоязычной прессе: сначала он работал в «Ха-Олам Ха-Зе», а затем в течение 30 лет в «Гаарец».
Я родился в Назарете в 1965 году. Два года спустя разразилась Шестидневная война, и в газете, в которой работал мой отец, ему сообщили, что им нужен арабоязычный журналист для освещения событий на Западном берегу и в Восточном Иерусалиме, поэтому моя семья переехала в Иерусалим.
В Иерусалиме мы прожили четыре года, после чего отец получил стипендию на обучение в Оксфордском университете, и мы переехали в Оксфорд, где я учился в первом и втором классах. В 1973 году мы вернулись в Назарет, и моя мать настояла, чтобы я и мои братья и сестры посещали Назаретскую баптистскую школу, в которой она в свое время училась, а теперь преподавала.
Как вы стали христианином?
Тогда мне было 11 лет. Мой преподаватель по изучению Библии знал, что мы с одноклассниками любим играть в футбол. Он сказал нам, что после школы мы можем играть в футбол на поле при условии посещения собраний пробуждения в соседней церкви. Мы согласились. В тот вечер проповедник из США объяснил присутствующим, что благодать Божья – это не то, что можно заслужить, а то, что можно получить. Тогда я впервые вышел вперед во время призыва к покаянию. Но я был молод, поэтому не думаю, что я был по-настоящему предан Богу.
Три года спустя на другом собрании пробуждения проповедовал американский проповедник ливанского происхождения. Его стиль заключался в том, чтобы запугивать людей и таким образом вести их к Царству: он рассказывал истории в духе Хичкока о людях, которые отказывались принять Иисуса, а потом погибали в результате несчастного случая. Я посвятил свою жизнь Иисусу на этом собрании – это было в 1979 году. С этого момента я присоединился к молодежной группе при нашей школе. Были взлеты и падения, но слава Богу, я и сейчас с Господом.
После окончания школы вы изучали юриспруденцию в Еврейском университете в Иерусалиме, где познакомились со своей женой Абир и стали сотрудничать с «Содружеством студентов-христиан в Израиле» (ССХИ), которое занималось служением среди студентов. Как общение с людьми разного происхождения помогло вам осознать важность христианского примирения?
Я думаю, было бы не по-библейски и непрактично, если бы мы говорили: «О, я буду общаться только с людьми своего круга». Мы живем в стране, где существует разделение, конфликт между палестинцами и израильтянами. Но в то же время Тело Христово состоит из арабов-палестинцев, мессианских евреев и живущих в стране экспатриантов. Одно из преимуществ ССХИ – это наличие [совместных] групп для арабов-христиан и мессианских евреев, а также проведение совместных конференций. У них иногда возникают конфликты, но в целом это хорошая модель партнерства.
Поскольку мой отец работал в газете среди евреев, к нам в дом приходили евреи. Тогда мы были детьми, и у меня не было той подозрительности или враждебности к евреям, которая сохраняется среди арабов из-за продолжающегося конфликта. Для меня это было естественно. У нас нет другого выбора, кроме как жить вместе в этой стране как арабы и евреи. Для верующих жить этим свидетельством еще важнее.
Такой труд не всегда проходит гладко. Во времена войны каждая группа часто придерживается националистических взглядов, и верующие также склонны перенимать подобный образ мышления. Вы чувствуете бремя и горечь, даже когда отношения бывают теплыми.
В 2016 году Лозаннская инициатива по примирению в Израиле и Палестине, сопредседателем которой вы были, организовала конференцию, на которой собрались 30 палестинских христиан и мессианских евреев. Они разработали и подписали Ларнакское заявление, подтверждающее их единство как верующих. Считаете ли вы эту и другие попытки примирения успешными?
Встреча в Лозанне прошла хорошо. Правда, некоторые ушли, заявив, что это никуда нас не приведет. Дискуссии иногда становились довольно сложными и острыми, поскольку мы спорили и обсуждали заявление. Но это было полезно.
В прошлом мы провели несколько конференций, направленных на объединение арабов и евреев, на которых они могли открыто поговорить и поделиться своим пониманием событий, мечтами, надеждами и страхами. Иногда мы просто боимся друг друга и считаем чудовищами. Но каждый человек создан по образу и подобию Бога.
В конце концов, никто не должен чувствовать себя обиженным или принимать что-то на свой счет. Мы говорим о сложной проблеме, поэтому, естественно, будет сложно. Я люблю свой палестинский народ и переживаю из-за того, что происходит в Газе, но это не значит, что я не могу поговорить со своими братьями и сестрами – мессианскими евреями и попытаться понять их убеждения.
Как работа над решением проблемы разделения в вашей собственной стране помогла вам подготовиться к роли главы ВЕА?
Жизнь в Израиле подготовила меня к любви, чуткости и открытости к разным людям. В моей школе есть ученики-мусульмане, также у меня есть друзья-мусульмане и соседи-мусульмане. Я работаю с другими христианами, в том числе из неевангельских церквей, и с иудеями.
В Библии сказано, что совершенная любовь изгоняет страх (1 Иоанна 4:18). Если у вас есть любовь Христа, у вас есть уверенность в общении с другими людьми, даже если они мусульмане или ультраортодоксальные иудеи. Это открывает нам путь к сближению и пониманию друг друга.
Как евангельский христианин я принадлежу к меньшинству среди арабов-христиан, арабы-христиане – меньшинство среди арабов, а арабы – меньшинство в Израиле. Все мои идентичности, евангельская, христианская, арабская, палестинская, могут противоречить друг другу в силу политических, социальных и теологических причин. Но все они подчиняются моей идентичности во Христе, которая гармонизирует все эти противоречия. Она побуждает меня способствовать миру между людьми и Богом, а также между верующими.
Какую роль должен играть ВЕА в конфликтах между различными национальными объединениями, например, израильским и палестинским, российским и украинским?
Мы должны быть терпимы к нашим братьям и сестрам, чьи взгляды отличаются от наших, потому что у нас есть нечто большее, что нас объединяет – наша вера, наша любовь к Иисусу, наша любовь к Библии и наше желание, чтобы люди узнали Иисуса.
Иисус сидел с самаритянкой у колодца, несмотря на ее прошлое, и со сборщиками налогов. Если Иисус так относился к неверующим, насколько лучше мы должны относиться к своим собратьям по вере? Не можем ли мы быть немного более открытыми, немного более терпимыми друг к другу во второстепенных вопросах?
Иисус сказал, что люди узнают нас по нашей любви друг к другу (Иоанна 13:35). Если мы можем расходиться во взглядах на политику или теологию и при этом продолжать любить друг друга, это будет великим свидетельством для людей за пределами евангельских кругов.
Некоторые евангельские христиане не согласны с участием ВЕА в межконфессиональных проектах и совместных программах с неевангельскими христианскими группами. Какова, по вашему мнению, роль ВЕА в этой работе?
Межконфессиональный диалог – это хорошо, но не он должен стать основным приоритетом ВЕА. Основное внимание следует уделять работе с нашими региональными и национальными объединениями.
Диалог с католиками или со Всемирным советом церквей нам не повредит. Факт диалога не означает, что мы становимся такими, как они, или что они становятся такими, как мы, но, по крайней мере, мы можем вести такой диалог с ними. То же самое касается и других религиозных групп.
Это важно для евангельских христиан, которые живут в странах, где они составляют меньшинство. Межконфессиональный – это не плохое слово. Это не значит, что мы общаемся с представителями других религий, чтобы объединиться в одну веру. У нас разная вера. Наши убеждения сильны. Мы верим в Библию, мы верим в Иисуса. Если мы можем быть благословением и открывать пути для сотрудничества, это неплохо.
В чем состоит актуальность ВЕА сегодня?
ВЕА представляет интересы сотен миллионов евангельских христиан по всему миру. С помощью советов многих людей, более мудрых, чем я, я постараюсь озвучивать мнение большинства евангельских христиан по таким вопросам, как свобода вероисповедания, святость жизни, мир и справедливость.
Проблемы, с которыми сталкиваются евангельские христиане в Америке, Китае, Израиле или Анголе, очень разные. Национальные объединения каждой страны будут самостоятельно выявлять свои проблемы и пытаться их решать, но мы будем поощрять их и, по возможности, поддерживать.
В странах, где евангельские христиане составляют меньшинство, многие сталкиваются с ограничениями религиозной свободы. Мы можем помочь, возможно, путем переговоров с представителями власти или обратившись за помощью к нашему объединению в другой стране. Мы также можем объединить евангельских христиан со всего мира в молитве.
Как верующие могут молитвенно поддержать вас на вашей новой должности?
Я был бы очень рад, если бы люди молились о том, чтобы я хорошо справлялся с этой работой. Это очень деликатная и важная роль. Если я смогу внести свой вклад в помощь церкви, поддержать ее и объединить верующих, церкви и объединения, это было бы очень хорошо.
Мне придется много ездить, поэтому молитесь о моем физическом здоровье. Мне также предстоит столкнуться с большим психологическим и духовным давлением.
Я хочу исполнять волю Господа. Могу с уверенностью сказать, что он удивительным образом открыл мне эту дверь, и причина этого мне еще не ясна. Я хотел бы выполнять наилучшим образом работу, которую он мне поручил, чтобы способствовать продвижению Царства.
