«Я знал, что мне дорого обойдется моя вера»: отсидев семь лет в китайской тюрьме, миссионер наконец-то вышел на свободу

Джон Саньцян Цао рассказывает, как переписанные вручную библейские стихи, молитва и любовь матери поддерживали его во время заключения.

Амос Цао держит семейную фотографию, на которой изображен его отец, пастор Джон Цао (крайний справа).

Амос Цао держит семейную фотографию, на которой изображен его отец, пастор Джон Цао (крайний справа).

Christianity Today May 16, 2024
Пол Сенсайя / AP Images

Когда 5 марта 2017 года 64-летний пастор Джон Саньцян Цао пересекал границу Китая со стороны мьянманского штата Ва, китайские чиновники уже ждали его, чтобы арестовать. В течение многих лет он пересекал довольно условную границу между провинцией Юньнань и бедным штатом Ва, где он основал более 20 школ и несколько центров реабилитации наркозависимых, а также снабжал местных жителей лекарствами, книгами, школьными принадлежностями и Библиями. Штат Ва является частью пресловутого «Золотого треугольника», одного из крупнейших в мире центров производства метамфетамина.

Суд в Юньнане приговорил Цао к семи годам тюремного заключения за якобы «организацию незаконного пересечения границы» – преступление, обычно ассоциируемое с торговцами людьми.

Его дело привлекло к себе внимание общественности, поскольку жена и двое сыновей Цао являются гражданами США, а сам он имеет вид на жительство в США. Хотя Цао мог подать заявление на получение гражданства США, он решил сохранить свое китайское удостоверение личности, чтобы иметь возможность приезжать в Китай для совершения служения. Он посвящал свое время пасторской работе в китайской церкви в Северной Каролине и обучению лидеров домашних церквей в Китае, в том числе миссионерской работе.

Различные международные организации по защите свободы вероисповедания и американские законодатели уже давно выступают за его освобождение. В 2019 году Рабочая группа ООН по произвольным задержаниям пришла к выводу, что Цао стал объектом преследования из-за его христианской веры.

Китайские власти освободили Цао 5 марта этого года после того, как он отбыл наказание. Четверо полицейских доставили его в его родной город Чанша, где в течение пяти лет он должен находиться под надзором местных властей и «исправлять свое мышление».

Мы поговорили с Цао о времени, проведенном в тюрьме, о библейских стихах, которые были для него поддержкой, о его взглядах на преследования и о том, каково это – выйти из тюрьмы в изменившемся Китае. Это интервью было отредактировано и сокращено.

Как вы себя чувствуете сейчас?

С момента моего освобождения прошло более 40 дней. Мое здоровье значительно улучшилось: поначалу у меня сильно шумело в ушах, сейчас мне намного лучше. Каждый день я выхожу на 20-минутную пробежку, поэтому мое тело хорошо восстанавливается.

Насколько вы свободны сейчас?

В целом я свободен, хотя два ведомства, судебная канцелярия и полиция, каждый месяц посещают меня на дому с целью контроля. Я могу выходить и ходить без сопровождения. Однако у меня нет китайского удостоверения личности, поэтому я не могу пойти к врачу или куда-либо поехать.

Каким было ваше тюремное заключение?

За время заключения я побывал в двух тюрьмах. Поскольку я делился Евангелием с другими заключенными в первой тюрьме (исправительный центр в Меньляне, Юньнан), в 2019 году меня перевели в тюрьму в Куньмине. В наказание мне больше не разрешали разговаривать с другими заключенными.

Пастор Джон ЦаоИзображение: предоставлено China Aid / обработка Christianity Today
Пастор Джон Цао

В Китае заключенным необходимо пройти лаогай, что означает «исправление трудом». Коммунистическая партия Китая (КПК) считает труд благородным делом и требует от заключенных работать долгие часы. Цель лаогая – превратить плохого человека в хорошего.

В исправительном центре в Меньляне мы шили штаны и одежду, за что почти ничего не получали. В тюрьме в Куньмине я собирал бумажные пакетики для чая, а также пакеты для подарков и фруктов, не получая при этом никакой оплаты.

Пока я был в тюрьме, я не бывал на солнце – я видел солнечный свет, вероятно, не больше 10 раз в году. Без солнечного света и витамина D, который он производит, мое тело ослабло. Мне не разрешали выходить на улицу и заниматься спортом. Я не мог заниматься спортом даже в своей камере.

Каждый день с 7 до 7:30 утра нам приходилось смотреть государственную программу новостей.

Меня эти новости не интересовали, поскольку они для меня были догматичными и бессмысленными. Обычно я склонял голову, чтобы помолиться, пока по телевизору показывали новости. В некоторой степени благодаря новостям я узнал о пандемии COVID-19 и других важных внешних новостях.

Всем нам пришлось выучить десятки «красных песен» [восхваляющих КПК], чтобы «наследовать красные гены и подготовиться к освобождению всех людей».

Поскольку в тюрьме в Куньмине я не мог ни с кем разговаривать, я молился и пел песни прославления. Еще я написал несколько хвалебных стихов. За мной следили четверо сокамерников, и я не мог выходить из своей камеры. Хотя они могли свободно общаться с заключенными из других камер, ни с кем из них я разговаривать не мог. Точно так же и другие заключенные не подходили ко мне, когда видели стоящих рядом со мной четырех охранников.

Есть ли какие-то конкретные библейские стихи, которые вас особенно воодушевляли?

В тюрьме у меня не было Библии. Хотя и моя мать, и мой адвокат приносили Библии в тюрьму, персонал исправительного учреждения отказался передать их мне. Моя мать записывала стихи из Библии в своих письмах ко мне. Однако полиция проверяла нашу переписку: если в письмах упоминалась вера, они не доставлялись.

В обеих тюрьмах были небольшие библиотеки с сотнями книг. Я искал книги Льва Толстого, так как в его книгах есть стихи из Библии. Когда они мне попадались, я был очень-очень рад и переписывал стихи в блокнот. За четыре года моего пребывания там я переписал десятки стихов.

Особенно мне нравились стихи, в которых вспоминаются верующие, страдающие в темницах. В Псалме 136:1–3 говорится:

При реках Вавилона, там сидели мы и плакали,
когда вспоминали о Сионе;
на вербах, посреди его,
повесили мы наши арфы.
Там пленившие нас требовали от нас слов песней,
и притеснители наши – веселья:
«пропойте нам из песней Сионских».

Эти стихи об Израиле и горе еврейского народа во время его вавилонского изгнания тронули меня.

Вы когда-нибудь сомневались в своей вере или задавались вопросом, почему вам пришлось пройти через это испытание?

Я никогда не задавался этим вопросом. Возвращаясь в Китай, чтобы распространять Евангелие, я знал, что рано или поздно меня будут преследовать за мою веру. Иисус сказал, что мы пройдем через то, что пережил он. Ибо кто захочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Господа, тот сбережет ее.

Кроме того, я побывал во всех провинциях Китая, где встречал многих христиан, которых преследовали, избивали и заключали в тюрьму. Я слышал их свидетельство. Поэтому, когда этот день настал, в моем сердце был великий мир. Я знал, что мне дорого обойдется моя вера, поэтому мне было очень радостно.

Ваша мать прилагала много усилий, чтобы навестить вас. Что стоит за ее силой и смелостью?

Моя мать может показаться обычной христианкой, но она очень замечательная христианка. Чтобы добраться до исправительного центра в Меньляне, где я содержался, ей требовалось два полных дня, и часто она даже не могла со мной увидеться. В те дни, когда нам удавалось повидаться, нам приходилось разговаривать по телефону через стекло. Наши разговоры прослушивались.

Однажды мать упомянула, что один верующий передает мне свое приветствие и что он молится за меня. Еще до того, как она закончила предложение, ключевое слово молиться заставило полицию прервать наш разговор и закончить наше свидание. Она столько часов ехала в поезде ради трехминутного разговора со мной, поэтому она расплакалась.

Согласно китайскому уголовно-исполнительному законодательству, заключенные имеют право писать письма своим близким, но я мог писать только своей матери. Это делало невозможным мой контакт с внешним миром, поскольку я мог общаться только через нее.

Чтобы отдать дань уважения матери, я написал о ней стихотворение. В нем рассказывается о том, как во время Второй мировой войны многие матери отправляли своих сыновей на фронт воевать. В одной строке говорится: «Раньше матери отправляли своих сыновей, а сейчас моя мать стоит рядом со мной». Я считаю свою мать своим товарищем, который сражается рядом со мной. Она сильнее матерей времен Второй мировой войны.

Многие люди, от простых христиан до американских правительственных чиновников, призывали к вашему освобождению и молились за вас. Что бы вы хотели им сказать?

Я чрезвычайно благодарен всем братьям и сестрам из разных стран, которые молились за меня и выступали в мою защиту. Я также знаю, что они пытались по многим каналам убедить китайское правительство исправить эту ошибку и освободить меня.

Я очень благодарен многим американским законодателям и чиновникам, которые приложили немало усилий, чтобы освободить меня. Будь то обычные граждане или чиновники, они поддерживали за меня из чувства справедливости.

Многие китайские христиане также приходили к зданию тюрьмы, чтобы помолиться за меня. Это могло привести к их аресту, они сильно рисковали. Полицейские в тюрьме знали, что если у ворот стоят люди, то они молятся за меня. Однажды полицейский сообщил мне по секрету, что у ворот люди стоят на коленях и молятся за мою свободу.

Когда вас освободили, вы вернулись в совсем другой Китай, где стало еще меньше свободы для христиан, экономика ухудшается, а гражданское общество подвергается репрессиям. Как вы с этим справляетесь?

Сначала, когда я узнал о своем семилетнем сроке, я не мог поверить, что меня будут преследовать, поскольку то, что я делал на севере Мьянмы, было выгодно Китаю.

Когда меня освободили, я узнал, что многие пасторы были арестованы. Я понял, что это репрессии против домашних церквей в Китае в целом, и я просто оказался в этом процессе одним из первых.

Китайские христиане не настроены против правительства, они подчиняются конституции. У обычного гражданина нет оружия – как он может подстрекать к свержению государственной власти? Для правительства расправа с христианами – это акт самоповреждения. Пострадают не только христиане, но правительство также навредит своей репутации и будет дискредитировано.

Какие у вас планы на будущее?

Во-первых, я хотел бы получить китайское удостоверение личности, чтобы воссоединиться со своей семьей в США. Без удостоверения личности я не могу свободно перемещаться, купить сотовый телефон, регистрировать учетные записи в интернете и обращаться к врачу.

Речь идет не только о воссоединении или неудобствах. Это также тот факт, что я гражданин Китая. Я высоко ценю свои права как гражданина, и когда меня их лишают, то я считаю, что это очень нечестно и несправедливо. Христиане часто сталкиваются с подобным обращением в своей повседневной жизни.

В остальном у меня все хорошо. В Чанше все хорошо. Я могу участвовать в церковных собраниях лично и онлайн. Некоторые домашние церкви связывались со мной и приглашали быть у них пастором, но я еще ничего не решил по этому поводу, поскольку домашние церкви в Китае по-прежнему считаются нелегальными. Как всегда, моя главная цель – проповедь Евангелия.

Избранные статьи можно прочитать на русском и украинском.
Чтобы получать уведомления о новых материалах на русском языке, следите за нами в Telegram.

Our Latest

Евангельское христианство Джимми Картера

Картер, которому во вторник исполняется 100 лет, был избран президентом в то время, когда он служил дьяконом в одной из церквей Южной баптистской конвенции. Но белые евангельские христиане никогда не считали его своим.

Эксперт: запрет в Украине Русской православной церкви совместим со свободой вероисповедания

Несмотря на обеспокоенность Республиканской партии по поводу вмешательства украинского правительства в деятельность религиозных организаций, местные евангельские христиане соглашаются с тем, церковь, о которой пойдет речь в статье, должна полностью отделиться от своей московской материнской организации.

News

Четвертый Лозаннский конгресс объединяет молодых лидеров, «обычных» христиан и технологии

Более 5000 евангельских христиан из более чем 200 стран собрались в Южной Корее, чтобы отпраздновать 50-летие Лозаннского движения и выработать стратегию евангелизации.

Cover Story

Богословский памятник единству среди разнообразия

Пятьдесят лет назад Лозаннское соглашение, подписанное для преодоления разделений в евангельских рядах, не было доказательством единообразия.

Тревожное поколение (родителей)

Иисус сказал нам не тревожиться, но тревога установлена по умолчанию в родительских настройках нашей культуры. И она вредит нашим детям.

Верная ортодоксия требует широкого круга чтения

Евангельские христиане должны смиренно учиться у всех христианских традиций, но многие из нас не знают или подозрительно относятся к богословию допротестантского периода.

Уберите свои мечи

В последние часы перед распятием Иисус нашел время, чтобы исцелить ухо своего врага – и показать пример любви.

Apple PodcastsDown ArrowDown ArrowDown Arrowarrow_left_altLeft ArrowLeft ArrowRight ArrowRight ArrowRight Arrowarrow_up_altUp ArrowUp ArrowAvailable at Amazoncaret-downCloseCloseEmailEmailExpandExpandExternalExternalFacebookfacebook-squareGiftGiftGooglegoogleGoogle KeephamburgerInstagraminstagram-squareLinkLinklinkedin-squareListenListenListenChristianity TodayCT Creative Studio Logologo_orgMegaphoneMenuMenupausePinterestPlayPlayPocketPodcastRSSRSSSaveSaveSaveSearchSearchsearchSpotifyStitcherTelegramTable of ContentsTable of Contentstwitter-squareWhatsAppXYouTubeYouTube